Сегодня Минфин опубликовал информацию об основных показателях федерального бюджета за первый квартал этого года. Показатели приятно удивили.
Хорошие цифры пришли даже по марту. Это важно потому, что именно в марте наша экономика столкнулась с первичным шоком от введенных Западом санкций. Именно в марте во многом разрушились как логистические цепочки, так и финансовая инфраструктура.
Тем не менее, на бюджете все это сказалось несильно
Отметим, что по итогу первого квартала государственная казна показала внушительный профицит в размере 1,151 трлн рублей. Структура доходов и расходов выглядит следующим образом:
Как видим, в марте существенным образом выросли как доходы, так и расходы. По расходам, в целом, все понятно. А вот доходы рассмотрим подробнее:
Рост ненефтегазовой части разбирать не будем. Здесь все очевидно — налоговый период.
Во многом резкий рост нефтегазовых доходов связан с ростом валютного курса, который на пике 11 марта составлял 120 рублей за доллар. Фактор резкого роста цены на нефть марки Brent не играет никакой роли по той причине, что экспорт Urals осуществлялся с рекордным дисконтом, который доходил до 30-35$ за баррель. Средняя цена на Urals в марте составила 89,05$ за баррель, в то время как за первый квартал — 88,95$. То есть, разницы нет абсолютно никакой.
Таким образом, единственной причиной роста нефтегазовых доходов является ослабление рубля. Ситуативно это, конечно, нам очень сильно помогло. Бюджет в условиях внешнего шока получил огромную сверхприбыль.
Тем не менее, смотреть на эти цифры и говорить о том, что нам выгоден чрезмерно слабый рубль, в корне неправильно. В краткосрочной перспективе это плюс, однако в средне и долгосрочной перспективе данное положение несет огромные риски.
Так страна становится еще более зависимой от нефтегазового экспорта. Зато издержки несырьевого сектора повышаются. Проводить реальное импортозамещение без этого самого импорта, как ни парадоксально, нельзя. Все равно невозможно на старте обойтись без импортных технологий, оборудования, а, в ряде случаев — конечной продукции.
Яркий пример — сельское хозяйство. За последние восемь лет Россия смогла себя обеспечить по абсолютному большинству товаров. Однако если разбираться в деталях, то по мясу птицы мы зависим от импорта инкубационного яйца, а по овощам — от импорта семян.
Сейчас правительство приступило к импортозамещению по этим позициям. Однако это уже второй этап. На первом было важно наладить производство готовой потребительской продукции. Если мы сначала занимались семенами и инкубационными яйцами, то до сих ели бы иностранную курицу и летние овощи.
Бытует мнение, что при слабом курсе национальной валюты отечественному производителю легче конкурировать с зарубежными компаниями, поскольку в рублевом эквиваленте его продукция является дешевле или же на уровне импортируемой продукции. Но данный вопрос можно прекрасно отрегулировать импортными пошлинами.
По тому же сельскому хозяйству у нас пошел рост не потому, что отечественная продукция в номинальном выражении стала дешевле зарубежной, а потому, что на ряд позиций товаров АПК ввели эмбарго на импорт, на другие — пошлины.
Исходя из всего этого следует, что курс национальной валюты не должен быть слабым для того, чтобы удовлетворить сиюминутные потребности бюджета.
Если имеется реальная нехватка средств, то Минфин может выпустить ОФЗ, которые выкупит Центробанк. Это если говорить упрощенно.
Курс национальной валюты должен быть такой, чтобы одновременно удовлетворять потребности и экспорта, и импорта. На наш взгляд, курс в 72-80 рублей за доллар является оправданным.
В заключение хотелось бы отметить следующее. Несмотря на образовавшийся профицит, нет сомнений в том, что правительство вернет эти деньги в экономику. Мишустин уже заявил, что весь федеральный бюджет будет потрачен. Складывать сверхдоходы в кубышку больше не получится.
